За серой полосой (дилогия) - Страница 112

112

– Но ведь ты раньше не отказывался помогать нам. Почему сейчас не хочешь?

– Раньше я считал некоторых из вас друзьями, и помогал вам по исключительно по дружбе. За перемены в моих взглядах можешь поблагодарить себя, ну, и Фалистиль. Я ей никогда не прощу своего ребёнка, по гроб жизни помнить буду. Ты же счел возможным меня шантажировать, тем самым окончательно разрушив все мои мечты о равноправном существовании двух наших рас.

– И как же мне теперь быть? – растерянно пролепетал не ожидавший такого резкого отпора престарелый маг.

– Об этом нужно было раньше думать. Как говориться, не плюй в колодец, козлёночком станешь.

В комнате повисло тягостное молчание, нарушаемое едва слышимым гомоном толпы с улицы.

– Мадариэль, ты заклятье-то своё сними с народа, ни к чему уже оно. К тому же я не эльф, и выгонять тебя не стану. Можешь жить здесь, пока не решишь вернуться в родной мир.

В силу своего воспитания, Вовка не мог на ночь глядя выгнать бесприютного на улицу, хотя делая такое предложение, он в глубине души надеялся, что обиженный отказом эльф тут же развернётся и уйдёт. По крайней мере, в подобной ситуации сам Вовка поступил бы именно так. Но ради достижения своих целей эльфы могли переступить не только через гордость. Вон, переступила же Фалистиль через жизнь ребёнка, и не поморщилась.

Остаток вечера Вовка ненавязчиво демонстрировал Мадариэлю все достижения технически развитого мира, всячески намекая на его превосходство в бытовом комфорте перед магмиром. Горячая и холодная вода из кранов, вспыхнувший синий цветок пламени газа на кухне, яркий электрический свет, заливший комнату по небрежному щелчку выключателя, телефон, телевизор – всё это заставляло эльфа принимать непроницаемый вид и поджимать тонкие губы. Отыгрался ушастый, вежливо раскритиковав земную пищу. По его словам, питаться подобным могли только мазохисты, наслаждающиеся болезненными ощущениями в собственном желудке. Вовка лишь снисходительно рассмеялся:

– Такая пища поднимает наш боевой дух и делает нас яростнее в схватке! – заявил он и поставил на дивидишник первый попавшийся боевик, продемонстрировав современную армию в действии. Танки, самолёты и вертолёты, обрушивающие на противника море огня, стараниями потомков братьев Люмьер, смотрелись весьма эффектно. А Володя подлил масла в костёр дедовых сомнений, спросив мага:

– Вот скажи, чего будут стоить ваши хвалённые лучники, приди к вам такая сила? Думаешь, наши будут вступать с эльфами в поединки? Не-а, один залп "Градов" выкорчует любой священный лес с расстояния в несколько десятков километров, оставив на его месте обгорелые пеньки. А флот? Выстоят галеры дроу против такой махины? – нажимая кнопки на пульте, он нашел место в фильме, показывающее взлёт самолётов с авианосца. – Или ты надеешься на мощь ваших мастеров Узора? Но источника магии в нашем мире нет, а долго ли протянут колдуны на принесённых с собой накопителях?

Судя по разом посмурневшему виду Мадариэля, вариант вмешательства остроухих в дела Земли был ими в числе серьёзно обсуждаемых. До этого телепросмотра. А теперь маг засомневался не на шутку, поглядывая с некоторой опаской то на Вовку, то на телевизор. Таким он и отправился спать, "терзаемый смутными сомнениями" – по крылатому выражению товарища Бунши из любимой Вовкиной комедии.

Вовке тоже было о чем подумать, и этому занятию он предавался добрую половину ночи, беспокойно ворочаясь с боку на бок. Немного смирившись с мыслью, что представитель столь нелюбимого им племени тонко посапывает в соседней комнате, он постарался трезво взглянуть на сложившую ситуацию и теперь был даже рад, что наведённое магом дружелюбие не позволило ему сразу выставить того за порог. Ведь будь тогда Вовка в трезвом уме, он бы обязательно отвесил Мадариэлю хорошего пинка под зад, а сам, спустя некоторое время, локти бы грыз от отчаяния, что упустил шанс второй раз попасть в магмир, дав чувствам возобладать над разумом.

Далеко за полночь, когда во дворе закончила своё шумное дело машина, приезжающая опорожнять мусорные контейнеры, Володя наконец-то уснул, окончательно выработав для себя четкую линию, которой он будет придерживаться завтра в переговорах (и неминуемом торге!) с эльфом.

Володя:

Его магичество проснулись в крайне скверном настроении, а потому изрядно брюзжать изволили. Всё этому плюшевому ушастику не так и не эдак. Почему плюшевому? А головёнка у него была вся в коротком старческом пушке, точь-в-точь как тот медвежонок, что остался от моей бывшей, которого я всё никак выбросить не соберусь. Тот гад такой же ушлый, как и его хозяйка была: если я навожу порядок, он мне на глаза никогда не попадается, а вот когда мне лениво, тогда он и маячит во всей своей красе, потихоньку отравляя неприятными воспоминаниями моё существование.

Короче, дед встал ни с той ноги, отворотил нос от нажаренных мною к завтраку сырников, обфыркал настоящий бразильский кофе, лизнув сметану (свежая, только вчера из магазина!), скривился и заявил, что я, дескать, желаю его отравить. Вот же зараза! Ну и фиг с ним, пусть голодным ходит, мне сырников больше достанется. Сижу, наслаждаюсь ароматным напитком, неторопливо наполняя желудок результатами своих кулинарных изысков, при этом тщательно пережевывая каждый кусочек. Мадариэль устроился в уголке и мученически вздыхал, когда я тянулся за следующим сырничком, всем своим видом намекая, что времени предаваться чревоугодию нет ни секунды, мол, там лес гибнет, а ты тут резину тянешь. Ну, а мне-то что с того леса? Пусть хоть на корню засохнет, ведь мой завтрак, он гораздо важнее, чем чья-то роща, десять раз священная.

112