За серой полосой (дилогия) - Страница 208

208

Два десятка других Лёхиных пленников оказались никем иным, как новым воинством барона Алча. Лишившись первой дружины и пройдохи-управляющего, его милость обидеться изволили, наскребли денег, собрали отряд наёмников и сказали им "фас", указав на злополучную деревеньку. Похоже, обладание ею для Алча стало делом принципа. Из-за прошедшего накануне ночью дождя развести сигнальный костёр не удалось, поэтому наёмники целых два дня радовались своей победе, а потом в деревеньку вошел Лёха с отрядом…

Этот Лёшка вообще-то гад, а другом только прикидывается. Блин, поделил, называется: девчонку со щенком себе, пять разбойничьих медяков мне; славу умелого воина и освободителя себе, геморрой с пленными мне. Гад, одно слово. Ну, ничего, он у меня ещё попляшет, я на него все хлопоты по переучиванию и перевооружению Залеской дружины повешу! Что мне, одному отдуваться?

Взгляд со стороны:

Закатное солнце неподвижно зависло над тёмной полосой дальнего леса, словно не решаясь опуститься ниже в боязни уколоться об острые иголки верхушек елей. Уже попрятались в траве порывистые стрекозы, закрылись на ночь в муравейнике трудяги муравьи. Перестали мелькать в небе птахи, разлетевшись по уютным гнёздам. Даже неугомонная ворона, и та наконец-то заткнулась, видимо устав за долгий день драть своё поистине луженое горло. И только в людском поселении никак не утихала суета: сюда на ночёвку пришло войско Его милости барона Владимира, чтобы с рассветом перейти границу и вступить в первую полномасштабную войну. Впрочем, основная суматоха происходила за пределами деревеньки, на выпасе, где разъярённые дружинники пытались отловить полусотника, выбравшего именно это место под обустройство полевого лагеря. Это же догадаться надо, приказать разбить шатры и палатки среди обилия конских яблок и коровьих лепёшек! Ладно десять-двадцать "благоухающих" мин, их по крайней мере прикопать можно, но когда вонючая органика покрывает землю сплошным ковром, согласитесь, это уже перебор.

В самой деревне староста сбивался с ног, стараясь организовать достойный приём высоким гостям. А гостей хватало, и каких: главный воевода Лексей, госпожа управляющая самолично, Его милость барон Пирим с сыном, и полновластный хозяин здешних земель Его милость барон Владимир. Итого пятеро, сиречь по одному на каждый десяток жителей деревеньки. А ну как не угодишь, а ну как осерчают господа? Быть тогда старосте с поротым задом… Вот и носился толстячек по дворам, придирчиво выбирая из запасов селян самое свежее, чтобы без какого-либо изъяна или, не приведи богини, с душком.

Барон Пирим оказался в стане чужой дружины не случайно. Две недели назад, во время переговоров по освобождению из плена барчука и его отряда, Вовка специально упомянул о планируемом им походе для усмирения зарвавшегося соседа. То есть Алча, других соседей у Володи кроме эльфов и самого Пирима не было. Барон наживку заглотил. Глубоко, аж до самого желудка. Ему накануне устроили встречу с сыном, во время которой отпрыск в таких красках расписал боевые возможности Володиной дружины, с таким жаром отзывался об огромной птице, что Пирим потерял покой. Ведь если рассказ сына правдив – а коль не родной крови, то кому ещё верить? – то, выходит, что рядом с Пиримовой вотчиной обосновалась изрядная сила, с которой непременно следует дружить. Иначе… Об этом "иначе" барону даже думать не хотелось. Но проверить надо. Посмотреть собственными глазами, так ли могуча рать соседа, как взахлёб вещает наследник. И поход на бывшего союзника предоставляет прекрасную возможность оценить возможности войска барона Владимира в деле. Следовательно, нужно кровь из носу напросится на эту войну, пусть даже ценой некоторого унижения.

Все эти соображения с быстротой молнии промелькнули в голове старого барона. Но вслух он сказал совершенно иное. Заговорил устало, чуть свысока, как убелённый сединами старший член семьи с зелёным юнцом. Мол, у него с Алчем старые счёты и он, барон Пирим, пожалуй, не откажет соседу в помощи, и, так и быть, готов отправить свою собственную дружину в качестве союзного войска. А после победы согласен честно поделить трофеи – Пириму движимое имущество, Вовке земли.

Володя едва не скривился, словно от приступа зубной боли: блин, эдакий союзничек в качестве трофеев выметет под метлу абсолютно всё, даже прибитое гвоздями отдерёт, а вкопанное выкорчует, оставив на его долю голую пустыню. Ну уж нет, упаси Зевс от такого помощника!

Неимоверным усилием воли удержав бесстрастную маску на лице, Вовка вежливо отказался. Дескать, не того полёта птица, этот Алч, чтобы из-за него тревожить почтенного человека. Пирим осторожно попробовал настаивать на участии своих воинов, упирая на многочисленность наёмного войска Алча. Володя отмахнулся, сказав, что Алчные наёмники его дружине на один зуб, твёрдо стоя на своём – чужие воины ему не нужны и точка. Ещё бы!

Стороны расстались. Пирим был доволен тем, что одним камнем подбил двух зайцев – получил возможность удовлетворить своё любопытство и одновременно остался над схваткой, в которой оба его соседа, ближний и дальний, основательно помутузят друг друга. Ведь с ослабевшими всегда легче договариваться…

Володя уже давно был настроен решительно. Ему порядком надоело лишь реагировать и огрызаться на непрекращающиеся нападения. В устранении угрозы со стороны Алча ему виделось сразу три плюса: долгожданное спокойствие границ и присоединение солидного куска земли, до этого отделяющего Западный удел от Залесья. Если всё срастётся, то все Вовкины владения сольются в единый монолит. Ну, и устрашение второго соседа, Пирима, однозначно можно считать плюсом. Увидит, прочувствует, впечатлится, а тогда и надавить на него можно. Дескать, что же ты, такой-сякой, за порядком у себя не смотришь? Почему по твоим землям разбойники спокойно расхаживают и ко мне в гости как к себе домой ходят?

208